«Доступной средой пользуются все!»

— Расскажите об истории музея: как и когда он открылся, когда и с чего началась работа над организацией доступной среды, почему вы решили этим заниматься?

— Мы открылись 3,5 года назад, но, конечно, работа по созданию музея началась задолго до этого. Идеи доступности и инклюзии были сразу положены в основу концепции.

Криптография — достаточно сложная наука о том, как сохранять безопасность информации. И нам было очень важно сделать разговор о способах коммуникации максимально доступным и понятным всем посетителям. Когда я говорю «всем», то имею в виду детей, пожилых людей, людей инвалидностью, с другими индивидуальными особенностями.

С самого начала работы над концепцией музея было понимание, что экспозиция и все будущие программы должны быть организованы с учетом принципов доступности и универсального дизайна.

— Как вы адаптировали элементы доступности под формат здания? С чего вы начинали, на что обращали особенно пристальное внимание, что оказалось самым сложным?

— Конечно, это был непростой путь. Наше здание – историческое, хотя и не является памятником архитектуры. Оно было построено в 1885 году как приют для детей бедных священников. За эти годы оно много раз перестраивалось, реконструировалось, ремонтировалось внутри. И, как и в любом историческом здании, доступность архитектуры приходилось создавать буквально с нуля.

Но было важно создать именно физическую доступную среду – фундамент для дальнейшего развития.
Но музей — это не стены, не подъемники, и не пандусы. Музей – это экспозиция и люди, которые к нам приходят. Поэтому вопросам доступности экспозиции, информации, программ тоже уделялось особое внимание. Например, мы задумались о том, как можно сделать разговор о криптографии доступным, например, для незрячих, слабовидящих или глухих и слабослышащих людей.

— Какие элементы доступной среды в итоге появились в музее? Что из этого можно отнести к типовым решениям, что – к уникальным, технологичным, инновационным?

— Сейчас абсолютно все пространства музея доступны для людей с разным физическим опытом, в том числе, использующих коляску. У нас несколько подъемников. Все двери открываются с помощью кнопки, чтобы человеку на коляске было удобно ими пользоваться. В музее сегодня несколько доступных туалетов, в том числе комната с расширенными возможностями.

У нас в коллекции больше 50 различных тактильных объектов, которые мы используем во время экскурсий с незрячими и слабовидящими людьми. В том числе тактильные симуляторы шифровальных машинок «Энигма» и «Фиалка», тактильные шифровальные устройства со шрифтом Брайля.

Но мы понимали, что этого недостаточно: учитывая, что значимая часть нашей экспозиции — мультимедийная и интерактивная, нам хотелось, чтобы люди с различным жизненным опытом получили доступ и к этой части. Поэтому мы разработали уникальные режимы для наших мультимедийных инсталляций. Большинство из них сопровождаются аудиорежимами для незрячих и слабовидящих, позволяют отвечать на вопросы викторины или теста, узнавать новую информацию в звуковом формате. И переводом на жестовый язык.

В ходе создания этих режимов мы, конечно, набили большое количество шишек, но недавно поделились этим опытом, выпустив методическое пособие.

— Как вы мотивируете персонал для работы с ОВЗ, как обучаете? Все ли сотрудники музея имеют опыт приема гостей с ОВЗ?

— Нам очень повезло с персоналом, потому что все сотрудники очень открыты к взаимодействию с разными посетителями.
Конечно, возникают разные ситуации, связанные с непониманием или отсутствием опыта взаимодействия. Поэтому мы стараемся регулярно проводить тренинги для сотрудников и приглашать на них носителей опыта инвалидности.

Недавно у нас была творческая лаборатория «Услышать и быть услышанным», участниками которой были, в том числе, слепоглухие люди, которые каждую неделю на протяжении полугода занимались у нас в музее. Некоторые из участников лаборатории самостоятельно передвигались по музею, и мы переживали, как сотрудники будут взаимодействовать с ними, не будут ли, например, гиперопеки. Но все переживания оказались зря.

— Есть ли у вас программы для гостей с ментальными нарушениями? Как вы их создавали, насколько это было сложно?

— Это была «задача со звездочкой»! Как мы предполагали, водить экскурсии по всей экспозиции оказалось не самым хорошим вариантом. Поэтому мы пошли двумя путями.

Во-первых, разработали программу, которая называется «Скрыто? Открыто!», и позволяет посетителям с ментальными особенностями поступательно, последовательно знакомиться с экспозицией. Она состоит из блоков: в рамках каждого мы знакомимся с каким-то конкретным разделом музея либо временной выставки. Следить за анонсами и записаться на программу можно на сайте нашего музея или в социальных сетях.

Во-вторых, мы создали адаптированные экскурсии, для которых разработали упрощенный маршрут, дополнительные материалы визуальной поддержки, специальные путеводители. И подготовили карту сенсорной безопасности для более простого и комфортного знакомства с экспозицией музея, а также интегрировали информацию о музее в приложении «Я иду в музей».

— Как вы информируете людей с инвалидностью о доступных услугах и возможностях музея?

— Для взаимодействия с нашими посетителями мы используем традиционные каналы. Во-первых, это профильные группы и чаты в социальных сетях и в мессенджерах. Во-вторых, это близкие нам сообщества — как людей с инвалидностью, так и родителей, дружественные общественные организации.

Наших постоянных посетителей, многих из которых мы уже знаем, информируем напрямую. Что приятно, часть посетителей приходят к нам благодаря сарафанному радио — узнают о нас от друзей или знакомых, иногда даже приезжают из других городов.

— Как часто музей посещают люди с инвалидностью и кто чаще всего пользуются доступной средой?

— Ответ на второй вопрос не так очевиден, как может показаться. Доступной средой пользуются все! Всем посетителям удобно, если им не мешаются какие-то пороги, если на экране комфортный шрифт, до билетной стойки не приходится высоко тянуться и так далее.

Когда мы делали исследование наших мультимедийных доступных режимов для незрячих посетителей, заметили, что в некоторых инсталляциях абсолютно все, даже зрячие, подходят, берут наушник и слушают. То, что удобно – работает для всех!

— Получаете ли вы обратную связь от посетителей и как обрабатываете?

— Стараемся регулярно собирать обратную связь. Это может происходить в разных форматах: иногда проводим опросы после экскурсий, иногда – фокус-группы. Например, как после программы «Скрыто? Открыто!». Результаты этого исследования мы даже описали в журнале ФРЦ МГППУ [издание ВАК, посвященное проблемам аутизма и нарушению развития, – прим. ред].

Один из самых надежных источников обратной связи – это наблюдение на мероприятиях. Я стараюсь участвовать во всех наших программах и лично следить за реакциями посетителей, понимать запрос.

— Какие дальнейшие шаги вы планируете предпринять для улучшения доступной среды?

— Для нас принципиально важно развивать системное взаимодействие с нашей аудиторией, поэтому большинство наших программ для людей с инвалидностью носит пролонгированный характер. Мы планируем и дальше двигаться в этом направлении.
Осенью у нас открывается выставка, посвящtнная кибербезопасности, и к ней будут запущены программы для посетителей с разными формами инвалидности. Мы планируем продолжать наш курс «Можно автограф?» по аутентификации и личной подписи для незрячих и слабовидящих молодых людей, будет продолжаться программа «Скрыто? Открыто!» для людей с ментальными особенностями, в рамках которой мы теперь будем больше говорить про цифровую и компьютерную безопасность.
Также осенью запускается отдельный курс по шифрованию для глухих и слабослышащих детей.

И, конечно, будем продолжать регулярные экскурсии для людей с инвалидностью, как по расписанию, так и по индивидуальному обращению. Кстати, для организации индивидуальной экскурсии всегда можно написать мне на почту n.bolshakov@cryptography-museum.ru.

— Кто помогал вам в реализации проектов по созданию доступной среды (государственные программы, спонсоры, общественные организации)? Как вы оцениваете стоимость таких проектов? Насколько они затратны для музея?

— Мне не очень хотелось бы говорить о стоимости, потому что ценность таких проектов измеряется не в количестве заработанных или потраченных денег. Конечно, они очень затратны с точки зрения ресурсов.

Огромную благодарность хочется выразить нашим партнерам, которые поддерживают нас в разных проектах. В этом году, например, очень важную помощь нам оказал Фонд «Свет», который поддержал нашу совместную с Центром «Инклюзион» лабораторию «Услышать и быть услышанным». Итогом ее стал перформанс «Обратная связь» с участием незрячих, слепоглухих, глухих и зряче-слышащих людей. Осенью мы будем его повторять.

Но когда я говорю про ресурсозатратность, я имею в виду не только финансовую сторону. Это и временные, и человеческие ресурсы – и тут невозможно переоценить участие всех, кто помогает нам, как внутри музея, так вовне, кто участвуют в наших программах, в особенности наших волонтеров.